«В моей судьбе ты стала главной, родная улица моя…»
Вот мы и снова возвращаемся к рассказам об улицах, сыгравших в судьбе наших читателей важную роль и ставших неотъемлемой частью их жизни.
Приятно, что нашим землякам понравилось вспоминать историю вместе, делиться впечатлениями на страницах нашей газеты. Создать такую рубрику предложил в свое время житель нашего города В. И. Лужков. Именно с его первой публикации и начался путь в историю стародубских улиц. Почин Владимира Ивановича был подхвачен нашими земляками, и мы с удовольствием публикуем рассказ Елены Григорьевны Горбатой об улице Колхозной.
Моя родная улица – Колхозная – расположена далековато от центра города, на его окраине, больше знакома она под названием Грабщина. Изумительное по красоте место. Когда у классиков читала описание дворянских усадеб, всегда представляла Грабщину: и липовые аллеи, ведущие к графскому дому, и сиреневые кусты, и яблоневый сад, и заросли терны, и пригорок, на котором, по моему видению, находился графский дом. В разное время здесь проходили и пионерские слеты, и спортивные соревнования.
В статье «Названия стародубских улиц» краевед В. Д. Бабодей пишет: «По Графщине ныне проходит ул. Колхозная. До революции на ее месте было две улицы — Ходорская, с ведущим к ней Ходоркиным мостом через р. Бабинец (название сохранилось), и Окуневская».
Название моей улице дал колхоз, который назывался «Красный огородник». Определение «красный» часто встречалось в названиях колхозов, а вот второе слово – огородник – указывало, чем занимались и что здесь выращивали.
Немного об истории
«Красного огородника»
Не могу сказать, когда образовался колхоз (архивных данных не нашла), но воспоминания родственников и знакомых, работавших там, относятся к периоду конца 40-х – началу 50-х прошлого века.
Колхоз «Красный огородник» имел три отделения: Хадорка, Костенка и Мереновка.
В книге Д. Р. Поклонского «Стародубская старина» указано, что в 19 веке Стародубский уезд делился на 12 волостей. Стародубская волость включала 50 населенных пунктов, в том числе и хутор Хадорка. Думаю, что название Хадорка – это произносительная форма женского имени Федора.
В стародубских говорах это имя звучало именно так: Хадора, Хадорка. Почему? Звук «ф» в русском языке появился позднее, поэтому часто при произношении слов с этим звуком его заменили другими: Графчина произносится как Грабщина, Федор как «Хведор» и т. д.
Позднее Ходоркой назвали улицу, о чем подтверждает адрес, указанный дедушкой в 1941 году: Орловская обл., г. Стародуб, ул. Ходорко, д. №7. Сейчас этот дом по ул. Колхозной числится под №46.
Как видим, домов по улице было мало и располагались они не только вдоль улицы, но бывали разбросаны по всей территории Грабщины.
Отделение «Хадорка» было центральным. Здесь находился и клуб, и контора, и магазин, и колхозный двор, где рос крепкий дуб. Рассказывали, что здания клуба и правления были очень красивыми, но я их не помню. В памяти моей остались лишь руины магазина да два деревянных амбара, расположенных недалеко от колхозного двора, в которых хранилось зерно еще в начале 60-х годов.
«Хадорка» была известна тем, что здесь выращивали в парниках рассаду теплолюбивых культур, высаживали затем в грунт и помидоры, и огурцы, и баклажаны, и даже арбузы. Сейчас – это заброшенные огороды, превращенные в пустырь между улицами Колхозной и Жданова.
Затем Мереновка и Костенка вошли в состав совхоза «Красный Октябрь», а вот Хадорка стала улицей города. Может, поэтому сохранилось здесь выражение «пойти в город», то есть в центр. Немного позднее и Костенка стала улицей Заводской г. Стародуба. Как известно, богатые и влиятельные люди строили дома на центральных улицах города, а на окраине селился простой народ. Наверное, поэтому не сохранилось на моей улице красивых домов — их попросту не было. Помню дома старожилов: маленькие избенки с одним окошком на фасад. Обосновывались целыми семьями: Тарасенко, Титенок, Пысенок. Позднее, в 60-70-е годы, стали строить более благоустроенные дома, но нам, детям улицы, не всегда это нравилось, так как они занимали нашу территорию детства.
Территория детства
Была она обширной, интересной и притягивала к себе, как магнит, с весны до осени. Мы лакомились и гусиным луком, и почками липы, и щавелем, и кислыми листочками барбариса, вяжущим терном, терпкими ягодами черемухи, кроваво-красным боярышником, яблоками и орехами. Вся округа ходила весной за букетами черемухи и сирени (здесь росла не только обычная, простая сирень, но и белая, и нежно-розовая благородная персидская), жасмина и акации. Летом в оврагах под Костенкой собирали землянику и полевые цветы, осенью – ежевику и опята. Зимой катались на лыжах. Дух захватывало!
С утра до вечера пропадали на своей территории и играли. То были «прятки», «догонялки», «лапта» и другие игры нашего детства.
А еще летними вечерами собирались и взрослые, и ребята внизу над речкой, устраивали посиделки с песнями, перекликались через речку с Крестелевскими гармонистами: кто кого перепоет?!
По улице Колхозной постоянно ездили машины и подводы: везли пеньку на пенькозавод и молоко на маслозавод. Дорога была грунтовой и летом покрывалась толстым слоем пыли. Пыль была теплой и обладала какой-то притягивающей силой. Она клубилась за каждой проезжающей машиной, но нам было этого мало – бросали вверх горсти пыли, осыпая, естественно, и себя. Мыться шли на речку. Спускалась улица Колхозная вниз, к речке, к Хадоркиному мосту.
Речка, реченька…
Речка, конечно, была совершенно другая, чем сейчас: шире, глубже, чище. И рыбка водилась. Бабушка с дедушкой жили против моста и рассказывали, что весной, когда река разливалась, доходила вода до ворот и калитки их дома. Мост в моем детстве был деревянным, на сваях, с перилами. И летом иногда мы прятались там от дождя. Ниже моста, на левом берегу, помню, была гребля – большой земляной холм с плоским верхом. Весной он раньше освобождался от снега, и мы там играли.
Говорили, что когда-то была там и мельница. Летом часто речку ниже моста пригораживали, и она становилась глубокой. Купаться приходили не только дети, но и взрослые. Помню, женщины часто с собой брали цветастые наволочки, намачивали их в воде и надували воздухом. Держа в одной руке надутую наволочку, другой гребли и плыли. А некоторые ребята надували автомобильные камеры и плавали на них по воде на зависть другим: ведь далеко не все их имели.
Чтобы отмыть ноги от пыли и грязи, находили траву мыльнянку, растирали ее, намочив в воде, после чего она давала пену, и мылись.
И ловили рыбу. Корзинкой. Ниже моста речка расширялась, и на мелководье в чистой воде наблюдали за стайками рыбешек.
Проезжая сейчас через мост, увидишь лишь заросли ивняка, болото да мусор. Печально.
Глубокая дорога
Спустившись вниз к речке, улица Колхозная поворачивала и направлялась вверх. Звали эту дорогу «глубокой». В 60-е годы улица удлинилась, построили несколько домов, в том числе и наши родители. А «глубокая» дорога продолжалась и заканчивалась перед улицей Жданова. По обеим сторонам дороги, на возвышении, были огороды и тропинки, по которым ходили люди. Позднее земляные валы вдоль дороги разровняли, дорогу глубокую засыпали (в верхней ее части) и стала она ровнее, выше и шире. И вдоль нее, как грибы после дождя, построили дома в продолжение улицы Жданова. И две улицы соединились в одну. Получилась подкова. Подкова счастья моей жизни. Родная улица моя стала не только главной в моей судьбе, но и в судьбе пяти поколений моей семьи.
Где-то к концу 19 века построили свой домик в начале улицы Колхозной мои прадедушка и прабабушка – Корней Минович и Васса Павловна Тарасенко. В 30-е годы на улице Колхозной над речкой построили 2 дома (первый сгорел) дедушка и бабушка Тарасенко Петр Корнеевич и Анна Андреевна. В конце 50-х – начале 60-х годов построили дом наши родители – Борздые Григорий Наумович и Екатерина Петровна. В 1979 году пришли в свой дом и мы с мужем по улице Жданова, где родились и выросли наши дети.
Е. Г. Горбатая, жительница г. Стародуба
